О качестве медицинской помощи, моральном вреде и ответственности

Сегодня с судах Новосибирска рассматривается около десяти гражданских исков к лечебных учреждениям. Большинство из них – на некачественное оказание медицинской помощи и возмещение морального вреда. При этом, по данным Новосибирской областной ассоциации врачей, до 60 процентов пациентов, которые подают такие гражданские иски, первоначально обращались в милицию или прокуратуру с заявлением о возбуждении в отношении врачей уголовных дел. Как правило, в ответ получали отказ. То есть правоохранительные органы не находили в действиях медиков состава преступления.

Но, тем не менее, часть пациентов продолжает считать, что их лечили не так или результат, достигнутый в ходе лечения, оказался не таким. Кто же прав в этой ситуации? Что вообще включает в себя понятие «качество оказания медицинской помощи», по каким критериям оно должно оцениваться? Обо всем этом шла речь на пресс-конференции, которая состоялась в представительстве «Интерфакс-Новосибирск», которая прошла 16 апреля по инициативе Правления Новосибирской областной ассоциации врачей. На вопросы журналистов отвечали Председатель Правления НОАВ Сергей Борисович Дорофеев, члены Правления Ирина Николаевна Нагорная и Людмила Владимировна Канунникова, исполнительный директор НОАВ, юрист Марина Николаевна Лесникова.

Что значит понятие «качество медицинской помощи»?

По словам Заслуженного врача РФ, гл. врача муниципальной инфекционной клинической больницы № 1 Ирины Николаевны Нагорной, сегодня одним из объективных критериев качества медицинской помощи являются стандарты ее оказания. То есть медицинская помощь должна оказываться в стандартных условиях требований к ЛПУ, в помещение, которая имеет набор соответствующего оборудования, специалистами, имеющими соответствующие лицензии и сертификаты и т.д. Есть также протоколы лечения, в которых прописано, какие виды исследований, какой набор манипуляций и медикаментов используется при той или иной патологии. Правда следует оговориться, что стандарты и протоколы пока существуют не для всех нозологий. Казалось бы, все просто – есть стандарт и степень его исполнения. Если он выполнен – на 100 процентов – помощь оказана качественно.

Но как уложить в эту схему нестандартные ситуации? Председатель Правления Новосибирской областной ассоциации врачей, Заслуженный врач РФ Сергей Борисович Дорофеев считает, что врач не только имеет право на нестандартное решение, но это свидетельство его профессионализма: «Дом стоял, и вдруг обрушился. Если это не взрыв или землетрясения, то значит, были ошибки в конструкции или при строительстве. Другого не дано. Человеческий организм – не техника, а нечто гораздо более сложное. Любая катастрофа в организме – это целый комплекс причин, среди которых и такие, на которые мы, врачи, просто повлиять не можем. Далеко не все медицинские случаи укладываются в стандартные схемы. Как расценивать действия хирурга одной из центральных районных больниц, который в приемном покое пациенту с ножевым ранением сердца своим пальцем заткнул в сердце дырку? В каком стандарте прописано это действие? Кому-то его решение покажется неправильным. С точки зрения требований асептики и антисептики – это вообще нонсенс. Но это нестандартное решение врача спасло человеку жизнь. И таких примеров можно провести очень много».

«Врач, – говорит Ирина Николаевна Нагорная, – приступая к лечению, всегда имеет в виду конечный результат, который он пытается достигнуть лечением, манипуляцией или операцией. При этом результат может вызвать удовлетворение врача, который понимает суть болезни, но не всегда, к сожалению, совпадает с мнением пациента или его родственников. А удовлетворенность пациента тоже является одной из составляющей оценки качества медицинской помощи. И эта проблема очень существенная».

К тому же не стоит забывать, что результат лечения зависит не только от медицинского персонала, врача, но и от степени участия пациента в процессе лечения: как тщательно он выполняет врачебные предписания и рекомендации, насколько своевременно обратился за медицинской помощью, каково было состояние его здоровья на момент обращения и пр.

А эксперты кто?

Считая, что лечили его неправильно, что действия врачей нанесли вред его здоровью, принесли ему моральные или физические страдания, пациент идет в суд. Доказывать ему ничего не нужно. Есть его мнение, изложенное в заявлении. Доказывать, что их действия были правильными, приходится врачу и лечебному учреждению.

По существующим законодательным нормам медицинская помощь приравнена к услуге, хотя и медицинской, и поэтому подпадает под действие Закона о защите прав потребителей. По этому закону любая оказанная услуга должна быть качественной на все 100 процентов. «Медицинская помощь не может быть стопроцентно качественной априори – утверждает Сергей Борисович Дорофеев. – Связано это с тем, что в подавляющем большинстве случаев медицинское вмешательство сопровождается возможными и неизбежными потерями здоровья. Так оперативный доступ к патологическому очагу всегда сопровождается сопутствующим повреждением тканей; любому медицинскому вмешательству свойственны характерные побочные эффекты и осложнения. В таких ситуациях благо для здоровья всегда зависимо от издержек способа его достижения. Так же вред здоровью в связи с медицинским вмешательством может наступить и в силу случайных причин, не обусловленных самим вмешательством. Поэтому давать оценку качеству оказания медицинской помощи и правильности действий врача должны люди, обладающие набором специальных знаний и навыков».

В суде окончательное решение принимает судья. Но он не обладает набором специальных знаний и навыков. Помочь ему разобраться в такой специфической области, как медицина, призвана экспертиза, когда экспертами выступают профессионалы. Но и здесь не все так просто.

Как поясняет исполнительный директор Новосибирской областной ассоциации врачей, юрист Марина Николаевна Лесникова, законодательно в нашей стране регламентирован порядок проведения двух медицинских экспертиз: судебно-медицинской и экспертизы для годности к военной службе. Так называемая, независимая медицинская экспертиза упоминается в Основах законодательства об охране здоровья граждан, которые были приняты в 1993 году. Там же сказано, что порядок ее проведения должен быть определен Постановлением Правительства. Но такого Постановления нет до сих пор. Поэтому истец вправе привлечь в качестве эксперта любого врача. То есть суждения любого врача выдаются за экспертизу и принимаются в суде. «В моей практике – продолжает Марина Николаевна, – были случая, когда в качестве экспертов выступали врачи совсем другой специальности. К примеру, в качестве эксперта по хирургии выступал терапевт».

Видимо, при существующих законодательных пробелах, выходом могло бы стать создание на территории некоего экспертного совета. Туда могли бы войти главные специалисты, врачи, чья компетентность не вызывает сомнений у профессионального сообщества. Регламент работы такого экспертного совета мог бы войти в Закон Новосибирской области об охране здоровья граждан.

Не навреди

Есть известная сентенция, что болезнь можно победить, если пациент будет на стороне врача. Ирина Николаевна Нагорная убеждена: « Отношения врач-пациент основаны на доверии и даже вере. Это особый инструмент врачевания. Причем это обоюдный процесс. Вера врача, что ему пациент все сказал, и это помогает поставить диагноз. Вера пациента в выздоровление. В некоторых случаях от этого на 50-70 процентов зависит успех лечения». Но эти тонкие отношения легко нарушить. Какие чувства должен испытывать пациент, которому завтра предстоит лечь на операционный стол, а сегодня он в новостях увидел сюжет о «врачебной ошибке»?

В основе врачевания лежит принцип: «Не навреди», сформулированный еще Авиценной. Любое действие врача должно не ухудшать, а улучшать состояние пациента, облегчать его страдания. Даже если это действие наносит кажущийся вред. Человеку ампутировали ногу при гангрене, удалили легкое при раке. Это вред или спасение жизни? Думаете ответ очевиден? Оказывается нет. Иначе на страницах печати не появлялись бы заголовки «Убийцы в белах халатах», «Халатность врачей привела к смерти пациента» и т.д. и т.п. И это до приговора суда и вообще до какого-то официального разбирательства.

«На наш взгляд, – говорит Сергей Борисович Дорофеев, – какие-либо обобщения в данных ситуациях неприемлемы. А использование понятий «халатность» и «врачебная ошибка» некорректны. К примеру, «халатность» – уголовно наказуемое деяние и вряд ли может фигурировать в делах о возмещении морального вреда, понятие «врачебная ошибка» вообще отсутствует в нормативно-правовой базе Российской Федерации. Мы не призываем замалчивать огрехи в нашей работе. Мы призываем, не делать обобщений и быть корректными в формулировках. Когда на страницах прессы начинают рассуждать, надо рассуждать объективно. И, по крайней мере, спрашивать мнения профессионалов. Иначе это просто точка зрения, но она формирует отношение. Отношение к людям, которые носят белый халат».

Поделиться:

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.