Новосибирская область входит в число 23 регионов РФ, где проводятся операции по трансплантации. А по некоторым позициям, в частности числу трансплантаций печени, мы идем вслед за Москвой и Санкт-Петербургом. Однако есть целый комплекс проблем, требующих решения. Об этом рассказывает главный трансплантолог Новосибирской области, заведующий отделением по пересадке органов Государственной Новосибирской областной клинической больницы Александр Юрьевич Быков.
– Не так давно в министерстве здравоохранения Новосибирской области вышел приказ, который регламентирует создание нас «центра трансплантологии». О чем идет речь?
– Речь не идет о создании какого-то отдельного учреждения или структуры. Речь идет о системе, которая уже существует – отделение пересадки органов в Областной больницы, а также ряд больниц скорой помощи в Новосибирске и некоторые центральные районные больницы, которые могут быть донорскими базами. И все мероприятия, которые предусмотрены приказом, носят организационный характер, направлены на улучшение взаимодействия всех этих структур.
– Новосибирск – крупный город. Люди здесь, к сожалению, умирают и от инсультов, и от травм. Часть могли бы стать донорами. И при этом есть острая нехватка посмертных доноров. Почему?
– Потому что как раз не хватает взаимодействия. И ответственности, если хотите. Чтобы все начало работать как надо, необходимо заинтересованность участников этого процесса. Чтобы больница скорой помощи начала работать как донорская база, надо, чтобы этого захотел главный врач. Новый приказ как раз и возлагает на главных врачей определенную ответственность. Они должны будут отчитываться за эту работу. А значит, будут спрашивать со своих сотрудников.
– Есть такое мнение, что больницы не берутся за эту работу, потому что она очень затратна. А возмещения нет или оно недостаточно. Это так?
– Так было до этого года. Действительно, все мероприятия, предшествующие изъятию посмертных донорских органов, требуют определенного финансирования. В 2016 году Министерство здравоохранения РФ впервые выделило целевое финансирование для проведения этой работы. Наша область вошла в число регионов, которые эти средства получили.
То есть мы признаны эффективно работающими и перспективными в плане дельнейшего развития. Финансирование целевое и направлено оно именно на работы по обеспечению органного донорства. То есть если на сохранение, сбережение этих органов и на всех мероприятия, связанные с этим процессом. Речь идет прежде всего о посмертном донорстве, хотя часть финансирования направлена на улучшение условий обеспечения операций у родственных доноров. Хотя я убежден, что надо развивать именно посмертное донорство.
– Почему?
– Это, с одной стороны, дешевле, чем родственное донорство. И значительно дешевле. А с другой стороны, перспективнее. Может быть, помните случай, когда во время последней летней Олимпиады погиб один из тренеров. Он стал посмертным донором для шести человек. Да, смерть человека – это трагедия. Но он уже после смерти может спасти несколько жизней. Буквально. Ведь трансплантация делается только тогда, когда других путей спасти человека просто нет.
– Готовы ли врачи-реаниматологи на местах к этой работе?
– Любой врач-реаниматолог имеет сертификат, который дает ему право работать. Мероприятия по сбережению функции органов у погибших людей – кондиционирование – входят в перечень необходимых профессиональных навыков. Как и знание инструкции по констатации смерти мозга и всех связанных с этим мероприятий. В квалификационные требования анестезиологов-реаниматологов заложены эти позиции – они должны выявлять такие состояния . Этот стандарт действует уже пять лет. Поэтому кадровый вопрос не будет являться препятствием для реализации приказа.
Кроме того, в прошлом году мы на базе Областной больницы провели достаточно серьезную школу, ориентированную на реаниматологов и неврологов, связанную с донорством. Были специалисты из больниц, которые определены как донорские стационары. Была очень хорошая насыщенная лекция московского центра. Люди с этой стороны подготовлены.
Марина Есикова